понедельник, 23 февраля 2015 г.

Советую прочитать!!!

Илья Туричин "Крайний случай"

В год 70-летия Победы, в День Защитника Отечества, уместно вспомнить книгу, которой в этом году исполняется 50 лет. Это замечательная повесть-сказка о солдате - «Крайний случай» Ильи Туричина. 
Она – о войне и героизме, о материнской любви и подвиге. Начало сказки традиционно и в то же время необычно:
«Не в тридесятом царстве, тридесятом государстве, а на нашей советской земле жила простая женщина Мария Ивановна. Была она сильною и статною. Глаза синие, как речная вода на заре; коса длинная, будто сплетена из спелой пшеницы; а руки такие работящие, что все вещи их слушаются».
Было у Марии Ивановны три сына. Старший, Степан, погиб на границе в начале войны. Средний, Алёша, стал танкистом и пропал без вести. Пришёл черёд младшего, Иванушки.
Отправляет его мать, наказывает храбро биться с врагами и даёт ему краюху хлеба со словами: «Народ тебя, Иванушка, и оденет, и накормит. А всё ж возьми материнский хлеб. На самый крайний случай». Хлеб этот – символ материнской любви, хранящей солдата от вражеской пули, - Иван пронесёт на груди через всю войну. И всегда краюха остаётся душистой и свежей.
Отправился Иван воевать с фашистами и получил первое задание: поймать «жар-птицу» (важного фрица). И выполнил его отлично, поймав любимого адъютанта Фельдмаршала. Совершает Иван подвиги (и секретную карту добывает, и самолёт фашистский угоняет, и из плена бежит вместе с товарищами) и с каждым подвигом выше ростом становится.
Хоть это и сказка, но она – о войне, и не обойтись в ней без гибели героев, как Степан, Дед-Столет. Но вместе с грустными страницами там есть и юмор. Ведь как бы страшна и таинственна не была сказка, в ней всегда есть место смеху. Детям наверняка понравятся сцены с Фрицем - Рыжим Лисом, как Иван с друзьями обманывают фашистов, оставляя их в дураках. Иван откровенно издевается над глупостью и трусостью противника.
     В сказке два главных действующих лица – Иван и Фриц – Рыжий Лис, основной противник Ивана, преследующий его до конца книжки. Отрицательные персонажи – такие же яркие, как и положительные, например, Главный Фельдмаршал, бесноватый и трусливый, напоминающий Гитлера.
Совершил Иван много подвигов, брата своего нашёл, и в последний день войны, спасая девочку, отдал ей материнскую краюху хлеба. И в этот момент подло из-за угла Фриц – Рыжий Лис выстрелил Ивану в спину. Иван, боясь уронить девочку, не падает, а становится бронзовым. А мать Ивана у подножия бронзового сына каменеет от горя и превращается в памятник всем русским матерям:
«К подножию памятников зимой и летом несут благодарные люди цветы. Пришли сюда и Алёша с Алёнушкой, внуки и правнуки Деда-Столета. Постояли молча, склонив голову. И сложили люди об Иване эту сказку. А бронзовый Иван с бронзовой девочкой на руках и по сей день стоит в городе Берлине - всему миру виден. А присмотришься - заметишь между девочкой и широкой Ивановой грудью бронзовую краюшку материнского хлеба. И если на Родину нашу нападут враги, оживёт Иван, бережно поставит девочку на землю, поднимет свой грозный автомат и - горе врагам!»

Обязательно прочтите  эту книгу!

 

С праздником!!!

Поздравляем всех мужчин: дедушек, пап, братьев, ну и, конечно, наших замечательных мальчиков - с Днем защитника Отечества!

Девочки 6/4 класса и Е.В.

воскресенье, 22 февраля 2015 г.

«Масленый» след в литературе


«…Масленица нам дана.
Национальная идея
начинается с блина»
А.Вознесенский
Масленица - семейный праздник, во время которого особенно сильно чувствуются русские народные и семейные традиции.
«Без блина нет масляны» — гласит русская пословица. Блинами масленица начиналась и ими же заканчивалась.

Существует очень много пословиц, поговорок, частушек о блинах:
Это Масленица идет, блин да мед несет.
Блинцы, блинчики, блины, как колеса у весны.
На горах покататься, в блинах поваляться.
Блин не клин, брюха не расколет.
И, конечно, Масленица и блины оставили свой «масленый» след в литературе.

Антон Павлович Чехов
ГЛУПЫЙ ФРАНЦУЗ
Клоун из цирка братьев Гинц, Генри Пуркуа, зашел в московский трактир Тестова позавтракать.
— Дайте мне консоме! — приказал он половому.
— Прикажете с пашотом или без пашота?
— Нет, с пашотом слишком сытно... Две-три гренки, пожалуй, дайте...
В ожидании, пока подадут консоме, Пуркуа занялся наблюдением. Первое, что бросилось ему в глаза, был какой-то полный благообразный господин, сидевший за соседним столом и приготовлявшийся есть блины.
«Как, однако, много подают в русских ресторанах! — подумал француз, глядя, как сосед поливает свои блины горячим маслом. — Пять блинов! Разве один человек может съесть так много теста?»
Сосед между тем помазал блины икрой, разрезал все их на половинки и проглотил скорее, чем в пять минут...
— Челаэк! — обернулся он к половому. — Подай еще порцию! Да что у вас за порции такие? Подай сразу штук десять или пятнадцать! Дай балыка.. семги, что ли?
«Странно... — подумал Пуркуа, рассматривая соседа. — Съел пять кусков теста и еще просит! Впрочем, такие феномены не составляют редкости... У меня у самого в Бретани был дядя Франсуа, который на пари съедал две тарелки супу и пять бараньих котлет... Говорят, что есть также болезни, когда много едят...»
Половой поставил перед соседом гору блинов и две тарелки с балыком и семгой. Благообразный господин выпил рюмку водки, закусил семгой и принялся за блины. К великому удивлению Пуркуа, ел он их спеша, едва разжевывая, как голодный...
«Очевидно, болен... — подумал француз. — И неужели он, чудак, воображает, что съест всю эту гору? Не съест и трех кусков, как желудок его будет уже полон, а ведь придется платить за всю гору!»
— Дай еще икры! — крикнул сосед, утирая салфеткой масляные губы. — Не забудь зеленого луку!
«Но... однако, уж половины горы нет! — ужаснулся клоун. — Боже мой, он и всю семгу съел? Это даже неестественно... Неужели человеческий желудок так растяжим? Не может быть! Как бы ни был растяжим желудок, но он не может растянуться за пределы живота... Будь этот господин у нас во Франции, его показывали бы за деньги... Боже, уже нет горы!»
— Подашь бутылку Нюи... — сказал сосед, принимая от полового икру и лук. — Только погрей сначала... Что еще? Пожалуй, дай еще порцию блинов... Поскорей только...
— Слушаю... А на после блинов что прикажете?
— Что-нибудь полегче... Закажи порцию селянки из осетрины по-русски и... и... Я подумаю, ступай!
«Может быть, это мне снится? — изумился клоун, откидываясь на спинку стула. — Этот человек хочет умереть! Нельзя безнаказанно съесть такую массу! Да, да, он хочет умереть. Это видно по его грустному лицу. И неужели прислуге не кажется подозрительным, что он так много ест? Не может быть!»
Пуркуа подозвал к себе полового, который служил у соседнего стола, и спросил шёпотом:
— Послушайте, зачем вы так много ему подаете?
— То есть, э... э... они требуют-с! Как же не подавать-с? — удивился половой.
— Странно, но ведь он таким образом может до вечера сидеть здесь и требовать! Если у вас у самих не хватает смелости отказывать ему, то доложите метрд’отелю, пригласите полицию!
Половой ухмыльнулся, пожал плечами и отошел.
«Дикари! — возмутился про себя француз. — Они еще рады, что за столом сидит сумасшедший, самоубийца, который может съесть на лишний рубль! Ничего, что умрет человек, была бы только выручка!»
— Порядки, нечего сказать! — проворчал сосед, обращаясь к французу. — Меня ужасно раздражают эти длинные антракты! От порции до порции изволь ждать полчаса! Этак и аппетит пропадет к чёрту, и опоздаешь... Сейчас три часа, а мне к пяти надо быть на юбилейном обеде.
— Pardon, monsieur1, — побледнел Пуркуа, — ведь вы уж обедаете!
— Не-ет... Какой же это обед? Это завтрак... блины...
Тут соседу принесли селянку. Он налил себе полную тарелку, поперчил кайенским перцем и стал хлебать...
«Бедняга... — продолжал ужасаться француз. — Или он болен и не замечает своего опасного состояния, или же он делает всё это нарочно... с целью самоубийства... Боже мой, знай я, что наткнусь здесь на такую картину, то ни за что бы не пришел сюда! Мои нервы не выносят таких сцен!»
И француз с сожалением стал рассматривать лицо соседа, каждую минуту ожидая, что вот-вот начнутся с ним судороги, какие всегда бывали у дяди Франсуа после опасного пари...
«По-видимому, человек интеллигентный, молодой... полный сил... — думал он, глядя на соседа. — Быть может, приносит пользу своему отечеству... и весьма возможно, что имеет молодую жену, детей... Судя по одежде, он должен быть богат; доволен... но что же заставляет его решаться на такой шаг?.. И неужели он не мог избрать другого способа, чтобы умереть? Чёрт знает как дешево ценится жизнь! И как низок, бесчеловечен я, сидя здесь и не идя к нему на помощь! Быть может, его еще можно спасти!»
Пуркуа решительно встал из-за стола и подошел к соседу.
— Послушайте, monsieur, — обратился он к нему тихим, вкрадчивым голосом. — Я не имею чести быть знаком с вами, но, тем не менее, верьте, я друг ваш... Не могу ли я вам помочь чем-нибудь? Вспомните, вы еще молоды... у вас жена, дети...
— Я вас не понимаю! — замотал головой сосед, тараща на француза глаза.
— Ах, зачем скрытничать, monsieur? Ведь я отлично вижу! Вы так много едите, что... трудно не подозревать...
— Я много ем?! — удивился сосед. — Я?! Полноте... Как же мне не есть, если я с самого утра ничего не ел?
— Но вы ужасно много едите!
— Да ведь не вам платить! Что вы беспокоитесь? И вовсе я не много ем! Поглядите, ем, как все!
Пуркуа поглядел вокруг себя и ужаснулся. Половые, толкаясь и налетая друг на друга, носили целые горы блинов... За столами сидели люди и поедали горы блинов, семгу, икру... с таким же аппетитом и бесстрашием, как и благообразный господин.
«О, страна чудес! — думал Пуркуа, выходя из ресторана. — Не только климат, но даже желудки делают у них чудеса! О страна, чудная страна!»
 
А.Вознесенский
МАСЛЕНИЦА
Что трезвонит нам доподлинно
колокольная весна?
— Блин! блин!
Полблина! полблина!
четверть блина!
на!
Но Билибину билингвельно
откликается страна:
— Бил Клинтон! Бил Клинтон!
Пол Маккартни!
Обана!..
У Америки индейка.
Масленица нам дана.
Национальная идея
начинается с блина.
Я люблю друзей с иголочки
в блинной у Тверских ворот,
где буфетчица икорочку,
чтоб блистала, облизнет.
Блин тончайший, точно кружево.
Проспиртованный при том.
Как прохожий, разутюженный
асфальтовым катком.
Масленица в преисподней.
Ахнул ведьму серафим.
Восхищение сегодня.
выражаем словом «блин».
Ты — блин, я, блин,
Явлинский, блин,
я — полблина, ты — четверть блина.
Ну, и блинная страна!
Эдуард Успенский:
На улице летчика Бабушкина
Жила-была бабушка Летчикова.
Нет, она не летала, она у плиты хлопотала.
Ее блины потрясали, о них в газетах писали,
Что это большое искусство, не хуже картин Левитана,
Когда в середке капуста, а по краям сметана…»

четверг, 19 февраля 2015 г.

Классный час

Сегодня на классном часе Артём рассказал о своем увлечении. Жду, ребята, ваших презентаций о том, чем вы занимаетесь в свободное от учёбы время.



среда, 18 февраля 2015 г.

Уважаемые родители и дети!

Мы с вами планировали катание на тюбингах.
В январе-феврале не получилось.
Предлагаю сделать это в воскресенье 1 марта.
Деньги собирать не будем, а сделаем как в прошлый раз - каждый сам платит.
Напишите, кто из родителей сможет поехать.
Поедем в центр отдыха "Русские забавы" (как в прошлом году).
Нужно узнать стоимость, кто поедет на машинах и сможет довезти других.
Также берём с собой термосы с чаем. Будем ли арендовать помещение? Пишите!

Объявление

Объявляется набор детей от 6 до 15 лет в коллектив современного танца «ДоМиНо»! Занятия проходят в центре по внешкольной работе «Юниор», по адресу Куйбышева,88.
Если вам нравится танцевать, и вы хотите
реализовать свой потенциал в профессиональном плане, если вы творческие, активные и талантливые, тогда вам необходимо записаться к нам!
Узнать подробности можно по телефону 89514737314 Светлана Витальевна
792-05-78 Андрей Викторович

коллектив*домино* 

воскресенье, 15 февраля 2015 г.

Акция «Весенний сбор»

При поддержке администрации города Челябинска и Министерства образования и науки Челябинской области проводится акция «Весенний сбор», под девизом «Спасем деревья вместе!».
Срок проведения акции с 15 февраля 2015 г. по 15 мая 2015 г.
  Определены три этапа проведения акции, «Мартовский», «Апрельский», «Майский сбор».
Как  всё это организуем в лицее - сообщу позже.

суббота, 14 февраля 2015 г.

14 февраля – 160 лет со дня рождения Всеволода Михайловича Гаршина (1855 – 1888)

  Его называли «современным Гамлетом», «Гамлетом сердца».
Всеволод Михайлович Гаршин родился 
2 (14) февраля 1855 года в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии, в небогатой дворянской семье. С детства мальчик окружен книгами по естествознанию. 
Уже в раннем детстве Гаршин отличался поразительной чуткостью ко всему, что его окружало. Близки и созвучны ему были такие понятия, как чувство долга, Родина, которой он готовился служить. Мальчик очень много читал, причём “не по возрасту”, и книги всегда имели над ним власть.
Мальчик часами наблюдал за природой, растениями и животными. Интерес к естествознанию он пронес через всю жизнь.
Объявление русско-турецкой войны прервало его учебу. Он отправляется добровольцем в действующую армию.  Решение Гаршина быть в трудную минуту вместе с простым русским солдатом отвечало его самым заветным желаниям. 
В Аясларском бою Гаршина ранило в ногу. Солдаты, полюбившие юного добровольца, долгое время вспоминали его рассказы и беседы с ним о доме, о родине. Говорили, что рота единогласно присудила Гаршину Георгиевский крест, да солдаты понадеялись на начальство, которому оказалось недосуг. 
Находясь на лечении, Гаршин начал писать свой первый рассказ «Четыре дня», основанный на истинном происшествии, закончил его уже в Харькове, куда вернулся с театра военных действий. Вскоре рассказ появился в «Отечественных записках».
Рассказ «Четыре дня» сделал Гаршина известным русским писателем. 
Путь к цели, к свободе, к счастью, к гармонии, к победе над злом — через самопожертвование, через страдание и борьбу станет лейтмотивом всего творчества писателя. Гаршин был чутким нервом русской литературы, к его слову невольно прислушивались многие. Лев Толстой очень высоко оценивал все рассказы Гаршина, написанные о войне. Особо выделял он рассказ «Денщик и офицер».
Наряду с психологическими рассказами, Всеволод Михайлович обращался к жанру аллегорической сказки. К числу бесспорных его шедевров относится рассказ «Красный цветок», объединивший в себе черты этих двух жанров. Показывая социальное зло во всей его наготе, Гаршин стремился пробудить в читателе напряженную работу мысли, «убить его спокойствие», растревожить его совесть, заставить восстать против зла и несправедливости жестокого мира людей. 
Герой рассказа погиб с верой в то, что зло можно победить. К этой категории относился и сам Гаршин. Об этом свидетельствуют, может быть в чем-то по-детски наивные, сказки писателя «Attalea princeps», «То, чего не было», «Сказка о жабе и розе» и, конечно же, последнее написанное им литературное произведение — «Лягушка-путешественница». 
Все истории Гаршина – какие-то “двойные”: с одной стороны смотришь – увидишь одну картину, с другой стороны – совсем другую.
Всю короткую и трагическую жизнь Гаршин был окружен преданными друзьями — писателями и художниками, студентами и учеными, офицерами.
 19 марта 1888 года, во время очередного приступа душевной болезни, находясь в состоянии тяжелой тоски, Гаршин бросился в лестничный пролет одного из мрачных петербургских домов. 24 марта писателя не стало.
Глеб Успенский о жизни и творчестве Гаршина написал: «...Жизнь у него недолгая – тридцать три года; творчество – небольшая книжка, и двух десятков рассказов не наберется, да несколько очерков, да несколько статей о живописи, да несколько стихотворений, писанных для себя, - одна небольшая книжка, но про нее, не в утешение, а с совершенной искренностью и убежденностью, сказать можно, «что томов премногих тяжелей», ибо в ней «исчерпано все содержание нашей жизни... все до последней черты пережито, перечувствовано им самым жгучим чувством». Эти слова верно подытоживают все созданное замечательным русским писателем.
Вспомним одну из его грустных сказок:
Cказка о жабе и розе
Жили на свете роза и жаба. Розовый куст, на котором расцвела роза, рос в небольшом полукруглом цветнике перед деревенским домом. Цветник был очень запущен; сорные травы густо разрослись по старым, вросшим в землю клумбам и по дорожкам, которых уже давно никто не чистил и не посыпал песком. Деревянная решетка с колышками, обделанными в виде четырехгранных пик, когда-то выкрашенная зеленой масляной краской, теперь совсем облезла, рассохлась и развалилась; пики растащили для игры в солдаты деревенские мальчики и, чтобы отбиваться от сердитого барбоса с компаниею прочих собак, подходившие к дому мужики.
А цветник от этого разрушения стал нисколько не хуже. Остатки решетки заплели хмель, повилика с крупными белыми цветами и мышиный горошек, висевший целыми бледно-зелеными кучками, с разбросанными кое-где бледно-лиловыми кисточками цветов. Колючие чертополохи на жирной и влажной почве цветника (вокруг него был большой тенистый сад) достигали таких больших размеров, что казались чуть не деревьями. Желтые коровьяки подымали свои усаженные цветами стрелки ещё выше их. Крапива занимала целый угол цветника; она, конечно, жглась, но можно было и издали любоваться ее темною зеленью, особенно когда эта зелень служила фоном для нежного и роскошного бледного цветка розы.
Она распустилась в хорошее майское утро; когда она раскрывала свои лепестки, улетавшая утренняя роса оставила на них несколько чистых, прозрачных слезинок. Роза точно плакала. Но вокруг нее все было так хорошо, так чисто и ясно в это прекрасное утро, когда она в первый раз увидела голубое небо и почувствовала свежий утренний ветерок и лучи сиявшего солнца, проникавшего ее тонкие лепестки розовым светом; в цветнике было так мирно и спокойно, что если бы она могла в самом деле плакать, то не от горя, а от счастья жить. Она не могла говорить; она могла только, склонив свою головку, разливать вокруг себя тонкий и свежий запах, и этот запах был ее словами, слезами и молитвой.
А внизу, между корнями куста, на сырой земле, как будто прилипнув к ней плоским брюхом, сидела довольно жирная старая жаба, которая проохотилась целую ночь за червяками и мошками и под утро уселась отдыхать от трудов, выбрав местечко потенистее и посырее. Она сидела, закрыв перепонками свои жабьи глаза, и едва заметно дышала, раздувая грязно-серые бородавчатые и липкие бока и отставив одну безобразную лапу в сторону: ей было лень подвинуть ее к брюху. Она не радовалась ни утру, ни солнцу, ни хорошей погоде; она уже наелась и собралась отдыхать.
Но когда ветерок на минуту стихал и запах розы не уносился в сторону, жаба чувствовала его, и это причиняло ей смутное беспокойство; однако она долго ленилась посмотреть, откуда несется этот запах.
В цветник, где росла роза и где сидела жаба, уже давно никто не ходил. Еще в прошлом году осенью, в тот самый день, когда жаба, отыскав себе хорошую щель под одним из камней фундамента дома, собиралась залезть туда на зимнюю спячку, в цветник в последний раз зашел маленький мальчик, который целое лето сидел в нем каждый ясный день под окном дома. Взрослая девушка, его сестра, сидела у окна; она читала книгу или шила что-нибудь и изредка поглядывала на брата. Он был маленький мальчик лет семи, с большими глазами и большой головой на худеньком теле. Он очень любил свой цветник (это был его цветник, потому что, кроме него, почти никто не ходил в это заброшенное местечко) и, придя в него, садился на солнышке, на старую деревянную скамейку, стоявшую на сухой песчаной дорожке, уцелевшей около самого дома, потому что по ней ходили закрывать ставни, и начинал читать принесенную с собой книжку.
– Вася, хочешь, я тебе брошу мячик? – спрашивает из окна сестра. – Может быть, ты с ним побегаешь?
– Нет, Маша, я лучше так, с книжкой.
И он сидел долго и читал. А когда ему надоедало читать о Робинзонах, и диких странах, и морских разбойниках, он оставлял раскрытую книжку и забирался в чащу цветника. Тут ему был знаком каждый куст и чуть ли не каждый стебель. Он садился на корточки перед толстым, окруженным мохнатыми беловатыми листьями стеблем коровьяка, который был втрое выше его, и подолгу смотрел, как муравьиный народ бегает вверх к своим коровам – травяным тлям, как муравей деликатно трогает тонкие трубочки, торчащие у тлей на спине, и подбирает чистые капельки сладкой жидкости, показывавшиеся на кончиках трубочек. Он смотрел, как навозный жук хлопотливо и усердно тащит куда-то свой шар, как паук, раскинув хитрую радужную сеть, сторожит мух, как ящерица, раскрыв тупую мордочку, сидит на солнце, блестя зелеными щитиками своей спины; а один раз, под вечер, он увидел живого ежа! Тут и он не мог удержаться от радости и чуть было не закричал и не захлопал руками, но боясь спугнуть колючего зверька, притаил дыхание и, широко раскрыв счастливые глаза, в восторге смотрел, как тот, фыркая, обнюхивал своим свиным рыльцем корни розового куста, ища между ними червей, и смешно перебирал толстенькими лапами, похожими на медвежьи.
– Вася, милый, иди домой, сыро становится, – громко сказала сестра.
И ежик, испугавшись человеческого голоса, живо надвинул себе на лоб и на задние лапы колючую шубу и превратился в шар. Мальчик тихонько коснулся его колючек; зверек еще больше съежился и глухо и торопливо запыхтел, как маленькая паровая машина.
Потом он немного познакомился с этим ежиком. Он был такой слабый, тихий и кроткий мальчик, что даже разная звериная мелкота как будто понимала это и скоро привыкала к нему. Какая была радость, когда еж попробовал молока из принесенного хозяином цветника блюдечка!
В эту весну мальчик не мог выйти в свой любимый уголок. По-прежнему около него сидела сестра, но уже не у окна, а у его постели; она читала книгу, но не для себя, а вслух ему, потому что ему было трудно поднять свою исхудалую голову с белых подушек и трудно держать в тощих руках даже самый маленький томик, да и глаза его скоро утомлялись от чтения. Должно быть, он уже больше никогда не выйдет в свой любимый уголок.
– Маша! – вдруг шепчет он сестре.
– Что, милый?
– Что, в садике теперь хорошо? Розы расцвели?
Сестра наклоняется, целует его в бледную щеку и при этом незаметно стирает слезинку.
– Хорошо, голубчик, очень хорошо. И розы расцвели. Вот в понедельник мы пойдем туда вместе. Доктор позволит тебе выйти.
Мальчик не отвечает и глубоко вздыхает. Сестра начинает снова читать.
– Уже будет. Я устал. Я лучше посплю.
Сестра поправила ему подушки и белое одеяльце, он с трудом повернулся к стенке и замолчал. Солнце светило сквозь окно, выходившее на цветник, и кидало яркие лучи на постель и на лежавшее на ней маленькое тельце, освещая подушки и одеяло и золотя коротко остриженные волосы и худенькую шею ребенка.
Роза ничего этого не знала; она росла и красовалась; на другой день она должна была распуститься полным цветом, а на третий начать вянуть и осыпаться. Вот и вся розовая жизнь! Но и в эту короткую жизнь ей довелось испытать немало страха и горя.
Ее заметила жаба.
Когда она в первый раз увидела цветок своими злыми и безобразными глазами, что-то странное зашевелилось в жабьем сердце. Она не могла оторваться от нежных розовых лепестков и все смотрела и смотрела. Ей очень понравилась роза, она чувствовала желание быть поближе к такому душистому и прекрасному созданию. И чтобы выразить свои нежные чувства, она не придумала ничего лучше таких слов:
– Постой, – прохрипела она, – я тебя слопаю!
Роза содрогнулась. Зачем она была прикреплена к своему стебельку? Вольные птички, щебетавшие вокруг нее, перепрыгивали и перелетали с ветки на ветку; иногда они уносились куда-то далеко, куда – не знала роза. Бабочки тоже были свободны. Как она завидовала им! Будь она такою, как они, она вспорхнула бы и улетела от злых глаз, преследовавших ее своим пристальным взглядом. Роза не знала, что жабы подстерегают иногда и бабочек.
– Я тебя слопаю! – повторила жаба, стараясь говорить как можно нежнее, что выходило еще ужаснее, и переползла поближе к розе.
– Я тебя слопаю! – повторила она, все глядя на цветок.
И бедное создание с ужасом увидело, как скверные липкие лапы цепляются за ветви куста, на котором она росла. Однако жабе лезть было трудно: ее плоское тело могло свободно ползать и прыгать только по ровному месту. После каждого усилия она глядела вверх, где качался цветок, и роза замирала.
– Господи! – молилась она, – хоть бы умереть другою смертью!
А жаба все карабкалась выше. Но там, где кончались старые стволы и начинались молодые ветви, ей пришлось немного пострадать. Темно-зеленая гладкая кора розового куста была вся усажена острыми и крепкими шипами. Жаба переколола себе о них лапы и брюхо и, окровавленная, свалилась на землю. Она с ненавистью посмотрела на цветок…
– Я сказала, что я тебя слопаю! – повторила она.
Наступил вечер; нужно было подумать об ужине, и раненая жаба поплелась подстерегать неосторожных насекомых. Злость не помешала ей набить себе живот, как всегда; ее царапины были не очень опасны, и она решилась, отдохнув, снова добираться до привлекавшего ее и ненавистного ей цветка.
Она отдыхала довольно долго. Наступило утро, прошел полдень, роза почти забыла о своем враге. Она совсем уже распустилась и была самым красивым созданием в цветнике. Некому было прийти полюбоваться ею: маленький хозяин неподвижно лежал на своей постельке, сестра не отходила от него и не показывалась у окна. Только птицы и бабочки сновали около розы, да пчелы, жужжа, садились иногда в ее раскрытый венчик и вылетали оттуда, совсем косматые от желтой цветочной пыли. Прилетел соловей, забрался в розовый куст и запел свою песню. Как она была не похожа на хрипение жабы! Роза слушала эту песню и была счастлива: ей казалось, что соловей поет для нее, а может быть, это была и правда. Она не видела, как ее враг незаметно взбирался на ветки. На этот раз жаба уже не жалела ни лапок, ни брюха: кровь покрывала ее, но она храбро лезла все вверх – и вдруг, среди звонкого и нежного рокота соловья, роза услышала знакомое хрипение:
– Я сказала, что слопаю, и слопаю!
Жабьи глаза пристально смотрели на нее с соседней ветки. Злому животному оставалось только одно движение, чтобы схватить цветок. Роза поняла, что погибает…
Маленький хозяин уже давно неподвижно лежал на постели. Сестра, сидевшая у изголовья в кресле, думала, что он спит. На коленях у нее лежала развернутая книга, но она не читала ее. Понемногу ее усталая голова склонилась: бедная девушка не спала несколько ночей, не отходя от больного брата, и теперь слегка задремала.
– Маша, – вдруг прошептал он.
Сестра встрепенулась. Ей приснилось, что она сидит у окна, что маленький брат играет, как в прошлом году, в цветнике и зовет ее. Открыв глаза и увидев его в постели, худого и слабого, она тяжело вздохнула.
– Что милый?
– Маша, ты мне сказала, что розы расцвели! Можно мне… одну?
– Можно, голубчик, можно! – Она подошла к окну и посмотрела на куст. Там росла одна, но очень пышная роза.
– Как раз для тебя распустилась роза, и какая славная! Поставить тебе ее сюда на столик в стакане? Да?
– Да, на столик. Мне хочется.
Девушка взяла ножницы и вышла в сад. Она давно уже не выходила из комнаты; солнце ослепило ее, и от свежего воздуха у нее слегка закружилась голова. Она подошла к кусту в то самое мгновение, когда жаба хотела схватить цветок.
– Ах, какая гадость! – вскрикнула она.
И схватив ветку, она сильно тряхнула ее: жаба свалилась на землю и шлепнулась брюхом. В ярости она было прыгнула на девушку, но не могла подскочить выше края платья и тотчас далеко отлетела, отброшенная носком башмака. Она не посмела попробовать еще раз и только издали видела, как девушка осторожно срезала цветок и понесла его в комнату.
Когда мальчик увидел сестру с цветком в руке, то в первый раз после долгого времени слабо улыбнулся и с трудом сделал движение худенькой рукой.
– Дай ее мне, – прошептал он. – Я понюхаю.
Сестра вложила стебелек ему в руку и помогла подвинуть ее к лицу. Он вдыхал в себя нежный запах и, счастливо улыбаясь, прошептал:
– Ах, как хорошо…
Потом его личико сделалось серьезным и неподвижным, и он замолчал… навсегда.
Роза, хотя и была срезана прежде, чем начала осыпаться, чувствовала, что ее срезали недаром. Ее поставили в отдельном бокале у маленького гробика. Тут были целые букеты и других цветов, но на них, по правде сказать, никто не обращал внимания, а розу молодая девушка, когда ставила ее на стол, поднесла к губам и поцеловала. Маленькая слезинка упала с ее щеки на цветок, и это было самым лучшим происшествием в жизни розы. Когда она начала вянуть, ее положили в толстую старую книгу и высушили, а потом, уже через много лет, подарили мне. Потому-то я и знаю всю эту историю.

пятница, 13 февраля 2015 г.

Расписание

В школу выходим в понедельник.
Есть небольшие изменения в расписании. Тайны текста с субботы (7 ур.) перенесены на понедельник (5-м уроком).:
0 (13.15 ч.) - литература
1 - рус. яз.
2 - рус. яз.
3 - ф-ра
4 - англ. яз.
5 - тайны текста
Кто не сбросил сочинение о ВОв мне на эл. почту ( это ВСЕ, кроме Сергея и Леры) - приносите в понедельник на флешке.

вторник, 10 февраля 2015 г.

10 февраля – День памяти Пушкина

В этот день его смерти уместно вспомнить его завет:
        Ах! Ведает мой добрый гений,
        Что предпочел бы я скорей
        Бессмертию души моей
        Бессмертие своих творений.
Многие строки нашего великого поэта стали крылатыми словами. Они как бы взлетели с пушкинских страниц и стали общеизвестными и общеупотребительными, как пословицы и поговорки. Люди произносят крылатые выражения, даже не задумываясь – откуда эти слова. Давайте в этот день вспомним некоторые из них.
А счастье было так возможно, так близко!
Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!
Быть можно дельным человеком И думать о красе ногтей.
Быть славным - хорошо, Спокойным - лучше вдвое.
В начале жизни школу помню я.
В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань
В очах людей читаю я страницы злобы и порока.
Властитель дум
Что было, то не будет вновь.
Врагов имеет в мире всяк,
Но от друзей спаси нас, Боже!
Всё куплю, - сказало злато;
Всё возьму, - сказал булат.
Всё мгновенно, всё пройдёт; что пройдёт, то будет мило.
Гений и злодейство - две вещи несовместные.
Гений чистой красоты.
Глаголом жги сердца людей.
Глубокие воды плавно текут, премудрые люди тихо живут.
Говорят, что несчастие хорошая школа; может быть. Но счастие есть лучший университет.
Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие.
Да, жалок тот, в ком совесть не чиста.
Да здравствуют музы, да здравствует разум!
Дар напрасный, дар случайный, Жизнь, зачем ты мне дана? 
Действие человека мгновенно и одно; действие книги множественно и повсеместно.
Дела давно минувших дней, Преданья старины глубокой!
Добру и злу внимая равнодушно.
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Если жизнь тебя обманет, 
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Его пример другим наука.
Есть время для любви,
Для мудрости - другое.
Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю.
Ещё одно последнее сказанье, и летопись окончена моя.
Жизни мышья беготня.
Здравствуй, племя младое, незнакомое!
И жизнь, и слёзы, и любовь.
И сердце вновь горит и любит - оттого,
Что не любить оно не может.
Исчезли юные забавы как сон, как утренний туман.
К беде неопытность ведет.
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты.
Любви все возрасты покорны.
Любви, надежды, тихой славы недолго нежил нас обман.
Мечтам и годам нет возврата.
Молодость - величайший чародей.
Мороз и солнце, день чудесный.
Москва... Как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!
Мы все ленивы и нелюбопытны.
Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь!
Мы почитаем всех нулями,
А единицами - себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Над вымыслом слезами обольюсь.
Народ безмолвствует.
Не дай мне Бог сойти с ума.
Нет, легче посох и сума…
Не мудрствуя лукаво.
Не откладывай до ужина того, что можешь съесть за обедом.
Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать.
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Не тот поэт, кто рифмы плесть умеет.
Не ужинать - святой закон,
Кому всего дороже легкий сон.
Нет правды на земле, но правды нет и выше.
Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности. Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие.
Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана.
Но я, любя, был глуп и нем.
О, Сколько нам открытий чудных 
Готовят просвещенья дух 
И опыт, сын ошибок трудных, 
И гений, парадоксов друг, 
И случай, бог изобретатель.
Окно в Европу.
Он чином от ума избавлен.
Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!
Охота к перемене мест.
Печаль моя светла.
Пир во время чумы
Поверять алгеброй гармонию.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит.
Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она.
Разбитое корыто.
Россия вспрянет ото сна…
С корабля на бал.
Сказка - ложь, да в ней намек.
Скука есть одна из принадлежностей мыслящего существа.
Скупой рыцарь.
Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.
Слова поэта суть уже его дела.
Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво.
Совесть - когтистый зверь, скребущий сердце.
Счастливый человек, для жизни ты живешь!
Там русский дух, там Русью пахнет.
Трусоват был Ваня бедный.
Тьмы низких истин мне дороже 
Нас возвышающий обман.
Унылая пора! Очей очарованье!
Ужасный век! Ужасные сердца!
Учись, мой сын! Наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни.
Учитесь властвовать собою.
Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспоривай глупца.
Чем меньше женщину мы любим, 
Тем легче нравимся мы ей 
И тем ее вернее губим 
Средь обольстительных сетей.
Чтение - вот лучшее учение!
Что было, то не будет вновь.
Что день грядущий мне готовит?
Что-то слышится родное.
Чувство выздоровления - одно из самых сладостных.
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать.
Я конечно, презираю Отечество мое с головы до ног - но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство.
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа.
Я помню чудное мгновенье.
А какие строки из произведений Пушкина помните и любите вы?